Я - частный детектив. Ты - преступник. Я
должен тебя поймать. Легко сказать!.. Тем более, что я знаю, что ты
работаешь не один. Никому нельзя верить. Я знаю, что ты сделал, и
догадываюсь, что еще ты собираешься сделать. Я постараюсь тебя остановить,
я обязан! Но я знаю, что ты сейчас читаешь эти строчки, и все остальные -
тоже читают. Поэтому я постараюсь тебя здесь запутать и заманить в свои
хитроумно сплетенные сети. Берегись!
ГЛАВА I: ГЛАВНОЕ - ВВЯЗАТЬСЯ
В ДРАКУ...
День выдался как всегда напряженным. Клиенты шли
нескончаемым потоком до самого вечера, и к концу дня у меня набралось
шесть новых дел. Изнасилование крупного финансиста в Челябинске
неизвестным. Подтасовка результатов голосования в Урюпинске. Разбавление
бензина мочой на бензоколонках в Калифорниии. Два 40-летних мужа в разных
концах страны не явились домой ночевать. И наконец, голландский турист был
съеден неустановленным каннибалом в джунглях центральной Африки.
Я
чувствовал, что все эти преступления совершены одним и тем же лицом - уж
больно похож почерк. И, разумеется, он очень опасен! Завтра я им займусь.
А сейчас... Я зарядил пистолет и взвел курок. В другую руку я взял лассо
и, не раздеваясь, лег спать. Но не в кровать, а под столом на полу -
нельзя расслабляться ни на секунду. Преступник наверняка уже знал, что мне
поручили им заниматься, и постарается от меня избавиться. Пусть попробует
сунуться!...
* Ганс (потеряется не попытать мыслю)
Я все
лежал, пытаясь заснуть. Никак не удавалось. Тогда я встал и включил свет.
Эту привычку - спать со светом - привил себе еще в раннем детстве, чтобы
видеть, чем занимаются мама и папа ночами, когда я сплю. Конечно, при
включенном свете у преступника намного больше шансов выстрелить в меня
первым или, незаметно подкравшись (поскольку я все равно сплю с закрытыми
глазами), накинуть на меня мое же лассо. Но, как говорится, кто не
рискует, того не хоронят в гробу из красного дерева... Итак, я снова
опустился на жесткий паркет и буквально через минуту раздался мой
богатырский храп. Это мне сообщила секретарша, когда я проснулся.
Оказывается, я забыл ее отпустить домой после работы, и она на протяжении
5 часов моего сна не отлучаясь сидела за своим столиком в углу. "Нина, вы
можете идти," - царским жестом отпустил ее я. Она наклонилась за сумочкой
и тут я увидел на ее бедре какую-то странную выпуклость... "Никому нельзя
верить," - подумал я и сделал несколько шагов к двери, пытаясь незаметно
перегородить ей дорогу...
* (Василий продолжает)
Когда
Нина подошла ближе, я сделал резкий выпад, и в одно мгновение моя рука
оказалась на ее бедре: я так и знал - диктофон! Я молниеносно засунул руку
ей под платье и достал диктофон, который был прикреплен под резинкой
чулка. Диктофон оказался пачкой сигарет. Я извинился. Нина молча оправила
платье. Похоже, она уже привыкла к моим внезапным обыскам различных
выпуклых частей ее тела. Или только делает вид? Никому нельзя верить...
Никому.
* (Лика продолжает)
"Уходя гасить свет или
оставить?" - спросила Нина; я ответил, что гасить и через минуту пожалел
об этом. За окном сразу зашевелились зловещие тени. В одной из них я узнал
разбавителя бензина. Cердце тревожно забилось в предвкушении поимки
злодея. Я ловко закинул лассо через открытое окно и тут раздался истошный
женский визг. Я узнал голос своей секретарши. "Бедная Нина", - подумал я и
с силой стал тянуть лассо на себя, надеясь, что успею спасти несчастную. И
тут в окне появилась голова. Она ругалась таким отборным матом, какого я в
жизни не слышал. Это оказалась моя Нина. Опять она влезла под руку. Никому
нельзя верить... Даже собственным глазам и ушам. Никому...
* Gunzz
(продолжает)
В этот момент у меня под ногами что-то противно
запищало... "На мышку наступил," - догадался я. Опустив глаза, обнаружил
совсем не бедное раздавленное животное, а свой пейджер, потерянный много
лет назад совсем в другом месте... "Где же ты был все эти годы?" - ласково
спросил я у него... Взял в руки. Включил. Прочитал сообщение: "Погода на
завтра, 1 апреля. Солнечно, без существенных осадков, ветер 3-5 метров в
час, временами порывистый и наглый. Давление - 800 атмосфер на квадратный
сантиметр тела..." Я задумался... Наверняка это было сообщение от моего
агента. Только что он хотел этим сказать?...
* (Василий
продолжает)
Меж тем Нина прекратила материться и оправляла платье.
Настоящая это Нина или нет? Или настоящая, но засланная? Я выглянул в
окно: разбавитель бензина мочой все еще стоял у забора. Но почему он
занимается этим здесь, а не в Калифорнии? Тем более, это - простой забор,
а не бензоколонка. Зачем он сюда приехал? Подозрительно!... За мной
следит? А почему Нина была с ним рядом? Дай-ка еще раз хорошенько проверю
все ее выпуклости! Пока я проверял, Нина с отсутствующим видом копалась в
сумочке. Ничего нет... А меж тем преступник на улице куда-то скрылся! Нина
меня отвлекала, чтоб он мог незаметно уйти? Никому нельзя верить! Куда он
пошел? Наверное шмыгнул в подъезд и сейчас поднимается по лестнице!...
* (Ганс продолжает)
Я выматерился. Для порядку. Потом еще
раз. Для профилактики. И еще раз. Дабы не отвыкнуть. В голове закрутился
извечный русский вопрос, поставленный еще Чернышевским: "Что делать?" Нет,
я его не боюсь! У меня ведь есть Нина, за которую можно спрятаться, если
этот ненормальный начнет стрелять... Хм... Или разбавлять бензин... Прям в
комнате... Да. Я знаю, что мне бояться нечего... Но почему же так дрожит
рука?
* (Василий продолжает)
Я велел Нине встать спиной ко
входу - чтобы она не могла подавать знаков преступнику, - и спрятался за
ее телом. В качестве приманки я высунул над ее плечом шляпу, надетую на
смычок моей скрипки, а свою настоящую голову спрятал у Нины на груди.
Застыв в этой позе, мы были готовы в любую секунду встретить преступника.
Но прошло двое суток, а он так и не пытался открыть дверь. Что он задумал?
Мне уже очень хотелось есть, и все остальное - тоже, но покинуть свой пост
было нельзя. Что делать?...
* Ганс (снова я)
Пока я снова
шевелил извилинами (не сильно, правда, чтобы не скрипели), раздался
какой-то подозрительный шорох у двери. Затем послышался скрежет
вставляемого в дверную скважину ключа (или отмычки - точно я не знал). Я
напрягся. Нина напряглась еще сильнее. Потому что поза у нас была, мягко
говоря, не совсем привычная. И не совсем приличная. Но мне было плевать на
такие условности. Прорезав небольшую дырочку в боку неглиже Нины, я
уставился на дверь. Замок щелкнул, дверь стала медленно открываться. Затем
в щель просунулась рука. За ней появилось плечо и вот какой-то человек уже
целиком нарисовался на фоне двери. Включился свет и... Я увидел начальника
сыскного бюро, в котором мы с Ниной работали...
* (Василий
продолжает)
Это означало, что уже наступил понедельник, и мы с
Ниной простояли, застыв в напряжении, все выходные. Напряжение дошло до
кульминации во время открывания двери и - резко обрушилось вниз, когда мы
увидели босса. Последствия этого были не самые эстетичные - мы ведь с
Ниной боялись пошевелиться целых два дня, и меня просто разрывало от
внутреннего давления. И когда я резко расслабился, меня прорвало... Эх,
жаль, преступника в этот момент в комнате не оказалось - он бы сразу взял
меня на работу Главным Разбавителем бензоколонок Калифорнии, да еще и
Чикаго по себя легко бы подмял. Однако босс не прочувствовал финансовой
ценности моего внутреннего потенциала. Он стоял и ошарашенно смотрел на
меня, все еще обнимающего Нину, мое блаженное лицо, покоящееся на ее
груди, и шляпу, которую я все еще поднимал вверх на смычке скрипки...
* Ганс (продолжает)
Пока шеф стоял, вылупив на нас свои
моргалки, начала действовать Нина, которая чувствовала ситуацию лучше
всех. Сначала она дала мне пощечину. Одну. Три раза. Затем, взяв сумочку в
другую руку, врезала мне по челюсти (отрабатывала свои боксерские навыки,
наверное). Шесть раз. Я еще подумал: "А ведь у нее мастерски поставлен
удар!" Но на этом моя мысль прервалась, поскольку зубы начали болеть, а в
ухе раздался крик мощностью примерно в 1.5 кВ. "ХААААМ!!!" - Нина
попыталась от меня отцепиться. Не получалось. Неглиже прилипло к смычку,
на котором висела шляпа. Я перевел взгляд на шефа...
* (Василий
продолжает) И остолбенел от того, что увидел. В руке он держал газету
со статьей о результатах голосования в Урюпинске, в другой - завернутый в
полиэтилен бутерброд с голандским сыром, а ширинка его была расстегнута.
Все совпадало: и интерес к поддтасованным результам голосования в
Урюпинске, и съедение голандского туриста в Африке с естественным
похищением его личных вещей, и изнасилование крупного финансиста в
Челябинске. К тому же, разбавитель бензина тоже ошивался вокруг нашего
оффиса. Если теперь выснится, что шеф три дня назад не ночевал ни дома, ни
у своей официальной любовницы, то не нужно даже моей прозорливости, чтобы
понять кто есть человек совершивший все эти гнусные преступления. Как же
это выяснить?...
* Ганс (с ощущением того, что рассказ мы допишем
вдвоем с Василием:)
Нина все еще трепыхалась у меня на смычке,
пытаясь от него отцепиться. "Как бабочка на булавке," - подумал я... Мозги
заработали и тут до меня дошло. Бабочка! Ну конечно! Ночная бабочка!
Путана! Преступник не мог действовать один! А заставить двух мужчин не
вернуться домой, причем в разных концах страны, могла только женщина.
Опытная женщина. Очень опытная... Я вспомнил Нинины объятия, в которых я
провел эти выходные и понял, что Нина как раз и была такой чересчур
слишком нееестественно опытной. Мне все стало ясно. Но их двое. А я-то
один! И некому заступиться! Что же делать?!!! И тут мой взгляд упал на
ящик стола...
* (Василий продолжает)
В ящике лежала
коробочка с зубочистками. Я вспомнил, как в каком-то фильме Брюс Ли
выстругивал крохотные заостренные бамбуковые палочки и метал их направо и
налево, выводя из строя врагов. Зубочистки вполне сойдут для этой цели, а
в сноровке я Брюсу Ли не уступаю. Я начал медленно пятиться к столу -
нельзя ни на секунду поворачиваться к шефу и Нине спиной. Чтобы отвлечь их
внимание от своих рук, я пританцовывал, напевая при этом веселенькую
песенку. Допятясь до стола, я незаметно взял в каждую руку по зубочистке и
метнул их одновременно в шефа и Нину. На их лицах изобразилось
удивление... Да, я читал, что на лицах насмерть пораженных людей на
мгновение может изобразиться удивление. Однако это мгновение у шефа и Нины
продолжалось довольно долго. Заторможенные какие-то, - подумал я. - И с
этими идиотами я работал бок о бок столько лет!...
* (Лика - снова
вливаясь в коллектив)
Шеф, освободив свой гульфик от моего меткого
попадания, тоже с интересом разглядывал зубочистку. "Откуда это здесь" -
вдруг яростно зарычал он. Вы что, cлепые, какая коллекция, это те самые
зубочистки, которыми неизвестный каннибал чистил свои грязные зубы
после пожирания голландского туриста. Это видно и без экспертизы. Иметь
такие улики и никаких результатов. Шеф, злобно матерясь и брызжа слюной во
все стороны, швырнул в меня зубочитку и громко стуча ногами выскочил за
дверь. Мы с Ниной, понурив головы, обиженно косились друг на друга. Что-то
не так - терзала мысль о том, что ей нельзя верить. И тут мой мозг
выдал картинку: Нина в объятьях 40-летнего мужика в красном плимуте. Уж не
один ли это из пропавших мужей? Точно, это он заезжал за секретаршей и
забыл здесь свои зубочистки. Cитуация прояснялась...
* (Василий
продолжает:)
А может, наоборот, запутывалась? Как связать воедино
все эти зубы, каннибалов, мужиков в плимутах? Как могли зубочистки
принадлежащие этим совершенно разным людям попасть в одну коробку? Или шеф
с Ниной специально меня путают? Никому нельзя верить! Никому! Даже себе! И
тут я вспомнил: верить можно Мюллеру! Да-да, он говорил: " Никому нельзя
верить. Даже себе самому. Мне - можно!" Итак, вот она - точка опоры:
Мюллер! Надо попробовать поставить его на мое место, а самому при этом
влезть в его кожу, и посмотреть на все глазами Мюллера, в том числе и на
себя самого! Вот оно! Итак, я, не обращая больше внимания на крики шефа и
Нины, закрываю глаза и начинаю процесс медленного перевоплощения в
Мюллера... Так, кажется, готово!... Итак, я открываю глаза....
... Ну, что, преступник, запутал я тебя? Я же предупреждал:
берегись! Я прекрасно знаю, что ты сейчас делаешь. Ты сидишь, глядя в
компьютер и крутишь пальцем у виска! Так ведь?! Вот так сиди и крути. А я
сейчас приеду и тебя арестую. Попробуй встать и сбежать, если хочешь, но
все равно от меня далеко не уйдешь, ты уже это знаешь. А если и уйдешь, то
будешь жить в вечном страхе в ожидании моего прихода. Надо тебе это? Так
что лучше даже не заставляй меня к тебе ехать, а приезжай сам с повинной в
письменном виде и в трех экземплярах. А если хочешь при этом остаться на
воле и жить спокойно, ты уже знаком с моим прескурантом на индульгенции.
Жду в известном тебе месте!
